Сакура испуганно вздрогнула, когда услышала резкий звук отодвигаемой в сторону двери, и отпрыгнула в угол кабинки, на ходу протирая глаза. Отняв руки от лица, она посмотрела вперед и снова почувствовала, как ею завладевает то странное ощущение полета и падения одновременно, которое приходило к ней каждый раз, стоило заглянуть в глаза Сасори. Однако теперь красная полоска, охватывающая его зрачок, стала тоненькой, почти незаметной, и внутри черных зрачков таилось что-то странное, темное, почти звериное.
- Здравствуй, Сакура, - тихий хриплый голос вывел девушку из транса, и она, тряхнув головой, принялась шарить рукой по стене позади себя. Наконец ее пальцы наткнулись на мокрый, приятно согретый металл, Сакура навалилась спиной на дверь туалета и, поскользнувшись на мокром полу, провалилась в узкий проем между холодной кафельной стеной и унитазом.
- А! - громкий крик вырвался из горла совершенно непроизвольно. Сакура подтянула к себе мокрые ноги, затем, стараясь не обращать внимания на боль в затылке, которым ударилась о стену, подползла к двери и захлопнула ее перед самым носом Сасори.
- Проклятье! - выругался тот, наваливаясь на дверь всем своим весом. - Открой эту чертову дверь! Слышишь меня?! Открой!!! Думаешь, я позволю тебе издеваться надо мной?! Сакура!!! Сакура! Слышишь?!.. Знаешь, я сейчас просто снесу эту дверь ко всем чертям, вот и все...
Он слегка отступил от двери, будто примеряясь, и со всего размаху ударил равнодушный пластик здоровым плечом. Боль моментально пронзила тело, напоминая ему о многочасовых тренировках, которые, к его огромному сожалению, всегда заканчивались одинаково: боль, вскрывшиеся швы и ощущение гнетущей, мрачной безнадежности. На белоснежной поверхности промокшего бинта на левом плече красными бутонами вздулись яркие кровавые пятна, несколько алых дорожек оставили на щеке капли крови из опустевшей глазницы, промокли перевязки на шее.
Сасори только горько усмехнулся, сползая спиной по стене: возбуждение как рукой сняло.
- Отпустите меня, пожалуйста, - пролепетала Сакура, которая по ту сторону двери так же сидела на полу, привалившись к холодному кафелю.
Сасори обернулся и удивленно уставился на дверь, как будто уже успел позабыть, зачем он сюда пришел.
- Отпустите меня, пожалуйста... - одними губами повторил он, осознав вдруг - за последние два месяца его жизни это стало единственным его желанием: чтобы его отпустили. Тихонько прикрыв глаза, Сасори грустно улыбнулся. Определенно, в последнее время ему очень сильно не хватает свободы, возможности самому распоряжаться своей силой, власти, к которой он привык, управляя марионетками. И вот теперь маленькая девочка просит его, чтобы он ее отпустил... Просит.
Ощущение власти, пусть мелкой, случайной, завладело им впервые за несколько недель и сразу ударило в голову. Умоляющий испуганный голосок ласкал слух экзотической, далекой музыкой. Казалось, он не сможет встать: сама мысль о том, что девчонка считает его хозяином своей судьбы - пусть ненадолго, - пьянила, кружила голову, застилала глаза вязкой светлой пеленой...
В какой-то момент Сасори понял, что просто теряет сознание. Он с непонятной усталостью склонил голову: красные дорожки исполосовали его грудь темной сетью. С трудом поднял руку, дотронулся до бинтов на шее - влажные, посмотрел на кончики пальцев - в темной крови.
- Сакура... - глухо позвал он - и не услышал своего голоса. И почему-то вдруг ярко осознал: "Я умираю". Какими бы тяжелыми последствиями не обладали его тренировки, никогда он еще не чувствовал такой боли. Раны на шее были особенно упрямыми, никак не хотели заживать, и первые дни после того, как он очнулся, ему вообще было запрещено двигаться. После конохские кошки строго наказали как можно аккуратнее себя вести: не делать резких поворотов головы и вообще, по возможности, как можно меньше ей вертеть. Но, похоже, им удалось что-то предпринять, и раны стали заживать - медленно, но когда Сасори стал тренироваться, они уже не вскрылись, в отличие от всех остальных, что не оставляло сомнений в надежности придуманного кошками средства. Когда Сакура последний раз меняла бинты, от ран оставались лишь несколько выпуклых белесых полос. И вот теперь...
"Почему так?.. - отстраненно думал он, откинув голову назад и ловя лицом теплые струйки воды, ниспадающие с так и не выключенного душа. - Неужели я должен умереть именно так? И именно теперь... когда у меня появилась надежда, что хоть кто-то по-прежнему считает меня живым..."
Сакура прислушивалась к тому, что происходило в кабинке, но ничего не могла услышать из-за шума падающей воды. На ее просьбу Сасори не ответил, но удары в дверь больше не повторялись, из чего Сакура сделала вывод, что он немного успокоился. Устав ждать какой-либо реакции с его стороны Сакура тихонько повернула замок на двери и осторожно приоткрыла ее, заглядывая в кабинку.
Сасори сидел, привалившись к стене и закрыв глаза. Все его бинты промокли от крови и воды, которые, смешиваясь друг с другом, разрисовывали его шею, грудь, руки и живот причудливыми узорами. Забыв о своих ушибах, Сакура моментально сорвалась с места и бросилась к нему. Сасори очнулся от тихих голосов, звучащих где-то неподалеку.
- И что нам теперь делать? - один из них принадлежал сумасшедшей старухе, притворяющейся молоденькой девушкой.
- Я... - начала, было, ее помощница, но прервалась на полуслове, как будто на самом деле и не собиралась ничего говорить, но слова хозяйки вынудили ее подать голос.
- Цунаде-сама, я не могу гарантировать, что это решение будет верным, и все же... - раздался вдруг голос Сакуры. Сасори удивленно раскрыл глаза. - Но мы могли бы... - она замялась. - Я уверена, он...
- Сакура, ближе к делу, - нетерпеливо проворчала одна из конохских кошек, чуть сильнее одергивая белую ткань на ширме, отгораживающей говоривших от Сасори.
- Хорошо. Поскольку все наши старания пошли прахом, я предлагаю... - Сакура вновь запнулась. - Все мы отлично понимаем, что лучшим вариантом было бы убить его, но раз уж... Я имею в виду...
- Сакура! Не отвлекайся!
- Я хочу поговорить с ним, - выдала наконец Сакура, поняв, что ей будет слишком трудно объяснить женщинам свое решение проблемы. - Пожалуйста.
Цунаде удивленно посмотрела на нее и наконец прекратила теребить ни в чем не повинную простыню.
- И о чем же? - спросила она без тени улыбки.
- Я хочу предложить ему... работать у нас.
Теперь уже и Шизуне смотрела на нее пораженным взглядом, полным праведного недоумения.
- Позвольте объяснить, - тут же пролепетала Сакура, которая была готова к подобной реакции. - Мы не смогли восстановить способности Сасори до такой степени, чтобы продолжить медицинские эксперименты. В какой-то мере это моя вина, поскольку я посчитала, что смогу справиться с этим самостоятельно, и не стала обращаться за помощью. И теперь, когда утеряна последняя надежда... Я имею в виду, что если бы мы знали результат, мы бы даже не стали начинать операцию, ведь так? - она подняла глаза и посмотрела на свою наставницу. Цунаде немного виновато покачала головой и отвела взгляд. Если бы им было известно, что примерно половину чакры Сасори придется направить на возвращение его телу способности восстанавливаться самостоятельно, они бы не стали бороться за его жизнь.
Потому что живой Сасори не нужен никому.
В этом и заключалась суть вопроса, заданного Цунаде почти что в порыве отчаяния: "И что нам теперь делать?". Теперь - когда он потерял свою уникальную способность, из-за которой, собственно, и затевался весь эксперимент, но, тем не менее, остался жив. Отпустить его - значит обеспечить пополнение сил Акацки. Оставлять в Конохе - бессмысленно, поскольку пользы от него теперь никакой, да и небезопасно это. Отправлять в конохскую колонию - еще более бессмысленно, только казенное имущество на него растрачивать, да и смуту в колонии сеять: половина тюремных охранников вон отказалось возвращаться на работу после происшествия с Мизуки, а тот наверняка и в подметки Кукловоду не годился. Убить?..
Цунаде не была ангелом. Цунаде не была идеальным и справедливым правителем Деревни Скрытого Листа. Несколько раз за довольно долгую жизнь Цунаде случалось делать злые, подлые вещи. И она убила бы Сасори - прямо там, за хрупкой перегородкой, накрытой больничной простыней, она слегка изменила бы положение рук над грудью Сасори сразу же после того, как поняла, что он стал бесполезен для Конохи. Она сделала бы все это - если бы на ее ладонях не лежали другие, горячие и взмокшие от непередаваемого волнения, а прямо напротив нее, сосредоточено нахмурившись, не стояла бы ее ученица - вторая во всей ее длинной и нелегкой жизни. Та, что была ангелом. Та, что была справедливой - и почти идеальной.
Та, у которой было решение навалившейся на них проблемы.
- Мы не можем его отпустить, мы не можем его оставить. Все это одинаково глупо, но это, я знаю, вы понимаете и без меня. Но мы могли бы... То есть... - Сакура немного запуталась. - Нет, на самом деле, я предлагаю как раз оставить его, но при этом заставить... попросить... я не знаю, в какой форме, но дать ему работу. Работу шиноби. Ведь... - она запнулась. - Ведь есть же миссии, с которых шиноби не возвращаются.
Сакура стояла, низко-низко опустив голову, и последнюю фразу произнесла очень тихо. Цунаде немного грустно улыбнулась, протянула руку и подняла лицо Сакуры, ткнув пальцами в ее подбородок.
- Выпрямись. Ты очень выросла, девочка моя, - тихо проговорила она. - Ты стала совсем взрослой.
Из всех идиотских решений, которые имела вставшая перед ними задача, это идиотское решение было самым разумным.
- Поговори с ним, - подала голос Шизуне, переводя печальный взгляд с Цунаде на Сакуру и обратно. Она очень хорошо знала эти слова Цунаде, именно их она услышала в тот день, когда впервые убила человека. В тот день Цунаде сказала, что больше никогда не возьмется за чье-либо обучение, потому что она испытывает чувство вины, глядя, как чистый, мечтательный ребенок принимает решения взрослого человека. И все же... Сакура казалась Цунаде слишком хорошей и доброй, она не производила впечатления человека, с губ которого однажды слетят подобные слова.
- Хорошо.
Цунаде и Шизуне поднялись со своих мест и покинули палату, а Сакура решительно одернула простыню и шагнула по направлению к койке Сасори.
Тот сидел, в полном недоумении глядя на нее.
- И не проси! - фыркнул он, стоило Сакуре только открыть рот. - Я не собираюсь прислуживать твоей жалкой деревеньке, и уж тем более, я не позволю делать из меня шиноби-смертника! Перебьетесь! - его возмущению не было предела. Они не дали ему погибнуть, когда он мечтал о смерти; они не дали ему погибнуть, когда он хотел остаться в живых... а теперь посылают умирать за одним им понятные идеалы! Чего только ни делал Лидер с противниками, попавшимися на пути Акацки, но даже ему не приходило в голову заставлять пленников охотиться за Хвостатыми! Если еще когда-нибудь в своей жизни Сасори удастся увидеться с кем-нибудь из своих старых товарищей, он обязательно поделиться с ним этим забавным приемчиком...
- Выслушай меня, - спокойно и немного устало проговорила Сакура. - Пожалуйста. Просто выслушай.
Сасори откинулся на подушку и сложил руки на груди, уставившись на Сакуру выжидающим взглядом.
- Ну, - скептически усмехнулся он. - Валяй.
Сакура глубоко вздохнула. Прикрыла глаза, снова открыла их и, тряхнув головой, как будто сбрасывая с себя оковы сна, уселась на краешек больничной койки у ног Сасори.
- Подумайте сами, - несмотря на предмет разговора, Сакура по привычке обратилась к нему на "Вы", - что Вас ждет теперь? Есть три пути...
- О, даже три! - Сасори изобразил на лице наигранно вежливое изумление. - Я слышал лишь о двух.
- Ну... - Сакура вдруг немного улыбнулась. - В общем, их можно подразделить на две группы...
- Надо же! Как интересно! - в голосе Сасори едва заметно проскользнула злость.
- Да, - Сакура вздохнула. - В одном случае Вы уходите из Конохи, а в другом остаетесь здесь. Разумеется, уйти Вам не дадут. Стоит Вам выйти из деревни, за Вами моментально вышлют команду АНБУ и... - Сакура многозначительно и печально улыбнулась. - Еще возможен вариант, когда Вы остаетесь в Конохе, но не становитесь шиноби Листа. В таком случае, Вам придется направиться в колонию для особо опасных преступников. На самом деле, этот вариант не так уж и возможен, поскольку о Вас сразу же станет известно, и шиноби Песка могут затребовать, чтобы Вас выдали им и... - снова печальная улыбка. - Третий вариант - мы убьем Вас сами. Поставим Вас к стенке, и один из ребят в звериных масках выпустит в Вас порцию отравленных игл. Таким образом, Коноха совершит законную расправу над преступником Вашего ранга.
Сасори вдруг надоело злиться. Ему вдруг страшно надоело все. И как тогда, в душе, на него нахлынула волна жгучей, давящей безнадежности... и захотелось кричать - громко и надрывно, пока не сорвется голос.
- Я в любом случае труп, - тихо констатировал он.
- Люди не вечны, Сасори-сан, - также тихо проговорила Сакура, опустив глаза.
- Мне тридцать лет, - вдруг фыркнул он. - А по меркам человеческого тела я вообще твой ровесник. Ты считаешь, что мне пора умирать?
Сакура вздохнула.
- Именно поэтому мы и предлагаем Вам такое решение. В свою очередь Цунаде-сама и Шизуне-сан приложили много усилий к тому, чтобы Вы остались в живых, и дать Вам погибнуть так просто...
Сасори молчал. Разглядывал свои руки - живые, теплые, прислушивался к странному ощущению внутри - как будто в груди разливалось что-то горячее и приятное. Девчонка почему-то, по какой-то странной причине, не хотела его смерти. Наверное, она чувствовала какую-то вину перед ним, а может быть, это снова была жалость, а может быть, что-то еще... Но дело в том, что если бы не ее слова, не ее просьба позволить ему остаться, обращенная к конохским кошкам, он был бы уже мертв.
- У меня есть время подумать?
- Конечно, - лицо Сакуры озарила светлая улыбка. - Конечно.
Она поднялась и направилась к двери.
- Подожди, - его голос остановил в тот момент, когда она уже взялась за дверную ручку.
- Да?
- Тогда, в душе... - он замялся, нахмурившись, как будто пытался сформулировать вопрос.
- Да?.. - Сакура немного покраснела, вспомнив тот вечер.
- Вода... Когда я сидел там - перед тем, как потерять сознание, - я заметил... она была теплой, - он поднял глаза и посмотрел на Сакуру с живым, человеческим интересом. - Я никогда... Мне всегда приходилось мыться под ледяной, потому что из горячего крана лилась только такая... Как это у тебя получилось?
- Ах, это... - Сакура облегченно вздохнула, потому что боялась покраснеть еще больше. - Все очень просто: надо было повернуть вентиль с голубым набалдашником, там, когда сантехнику устанавливали, все перепутали... - она немного рассмеялась, пожав плечами, и выскочила за дверь.
Сасори удивленно приподнял бровь.
- А... Ну да. Как я не догадался? - он поймал себя на том, что улыбается, развернулся спиной к двери и закрыл глаза.
- Иногда я думаю, почему я здесь работаю... - проворчал Генма, заваливаясь на кровать.
Сасори поднял голову и на мгновение прекратил манипуляции с выпотрошенным крысиным трупиком.
- Только мне ничего не говори, - мрачно фыркнул он, выразительно глянув на Генму. Тот повернулся к нему, оценивающе вгляделся в единственный бледно-алый глаз и понимающе улыбнулся.
- Да уж... - протянул он. - Тебе не пожалуешься.
Он поднялся с кровати и присел за стол перед Сасори, выдвинув откуда-то из угла колченогую табуретку, но, едва облокотившись о потертое дерево столешницы, тут же с отвращением отшатнулся.
- Черт, опять? Что это? - скривился Генма.
Сасори вновь на мгновение замер и позволил себе немного улыбнуться.
- Это крыса. Я слышал, по общежитию ходят слухи, будто я это ем. При этом никого абсолютно не смущает, что я выбрасываю в мусоропровод их внутренности и мясо. Очевидно, я похож на человека, питающегося крысиными шкурками.
- Да брось, - Генма усмехнулся, пытаясь подбодрить Сасори. - Тебя не так уж и не любят...
- Ну да, - Сасори выглядел наигранно убежденным. - Послушай, я уничтожил собственных родителей, я сотрудничал с Акацки, притом, можешь мне поверить, это не самые страшные мои грехи... Да я сам себе не нравлюсь, чего уж говорить о великолепных конохских шиноби, - он снова оторвался от своей кропотливой работы, на миг театрально подняв глаза к потолку, - которые своим благородством затмевают все и вся...
- А по-моему, ты вполне нормальный парень, - пожал плечами Генма.
- Угу. Видишь крысу? - Сасори указал окровавленным пальцем на раскинувший лапки трупик и потянулся к маленьким механическим заклепкам, сваленным в кучу в углу стола.
- Вижу, - кивнул Генма.
- Раньше я делал то же с людьми. Теперь мне просто чакры на такое не хватит, да и Цунаде голову оторвет.
Генму передернуло.
- Прекрати, - фыркнул он. - Если ты хочешь, чтобы у тебя еще и со мной были напряженные отношения - вперед, но, по-моему, тебе уже хватает неприязни со стороны моих товарищей.
- Да ладно, - Сасори пожал плечами. - Я просто прошу тебя быть объективным. Шиноби только и ждут, когда же я не вернусь-таки с миссии.
Генма замолчал, наблюдая, как Кукловод медленно, но верно превращает выпотрошенный трупик в мохнатую марионетку. Вот уже две недели, как Сасори занял комнату, пустующую со времени смерти Хаяте. Объяснения Пятой, почему, собственно, преступник класса "S" получил место в общежитии джойнинов и работу шиноби, были какими-то сбивчивыми и неубедительными, поэтому появление Сасори в конечном итоге только вызвало всеобщее недовольство. Генма и сам не помнил, почему бросился отговаривать столпившихся у холодильника товарищей от того, чтобы устроить новичку "темную"; но, разумеется, не смог оставить акт собственного благородства вне внимания Кукловода, поэтому в тот же вечер заявился к нему в комнату, мол, так и так, я тебя защитил.
Сасори тогда посмотрел на него с легким недоумением, подняв голову и оторвавшись от кропотливой работы над крысиным трупом. Позже это стало их обычной манерой общения: Генма приходит к Сасори и заваливается ли на кровать, садится ли на подоконник, но всегда застает Сасори именно таким - серьезным, склонившимся над своими гайками и крысами.
В общежитии поговаривали, что периодически к Сасори заглядывает Сакура. Говорили, что Сасори освобожден под ее ответственность. Говорили, что она приносит Сасори продукты и книги. Впрочем, с тем же энтузиазмом в общежитии говорили, что Сасори ест крыс.
Но продукты и книги у Сасори действительно были, хотя никто из шиноби никогда не видел его на общей кухне. На тумбочке в углу менялись какие-то термосы и банки; потертые томики, сложенные высокой стопкой, пылились в углу.
А вот крыс Сасори не ел. Хотя Генма не имел ни малейшего понятия, что же он в таком случае с ними делает. Ему удавалось увидеть самое начало работы, когда Сасори заносил острую иголку с подрагивающей капелькой яда на кончике над пищащим, суетливым созданием, ему удавалось увидеть всю работу с момента вскрытия до той минуты, когда Сасори осторожно вправлял последнюю гайку в кукольный живот и прятал марионетку в широком рукаве своего плаща, но больше Генма этих марионеток не встречал.
Конечно, можно было и спросить, но задавать Сасори вопросы Генма почему-то не решался. Что-то во всем его ссутулившемся над старым столом облике как будто говорило: "Не стоит пытаться узнать обо мне больше, чем я сам тебе рассказываю". Впрочем, Сасори почти ничего о себе и не рассказывал, в основном молчал, слушая, как Генма заполняет тишину историями из своей собственной жизни, благо историй у того за долгие годы службы накопилось достаточно. Но с другой стороны, если бы их было мало... можно было просто приходить сюда и сидеть на подоконнике, вспоминая Хаяте. Такая тишина совсем не угнетала, казалось, они просто служат молчаливой поддержкой друг для друга. Иногда, глядя в окно на холодные дождевые капли, Генма хотел лениво повернуть голову и о чем-нибудь спросить, но не делал этого, хотя спросить было о чем. Например, что случилось с его глазом? Или какого это - понимать, что тебя практически воскресили? Или - что связывает Сасори и Сакуру? Или - почему он согласился работать на Коноху? Или - куда все-таки он девает этих крыс?
Вот например... например, сейчас.
- Сасори, а зачем тебе эти крысы? - и Генма зажмурился, как будто ожидал удара.
- Я делаю из них марионеток. Это мое оружие, - просто ответил Сасори.
- Оружие? - Генма скептически посмотрел на маленькое крысиное тельце.
Сасори поймал его недоверчивый взгляд и покачал головой. Потом вдруг резко выбросил руку в сторону, и из широкого рукава его плаща стремительно вылетело штук пятьдесят марионеток. Едва не врезавшись в стену, они круто развернулись, и Генма оказался под прицелом пятидесяти острых, явно начиненных ядом игл, остро поблескивающих в широко распахнутых пастях.
- Эффектно, - хрипло пробормотал Генма, с трудом отрывая взгляд от сотни светящихся миниатюрных глазок, и развернулся к Сасори. Тот самодовольно улыбнулся и, взмахнув в воздухе тонкими пальцами, приманил крыс обратно. Они ровным полукругом приземлились у ног своего хозяина.
- Ну... - Сасори усмехнулся. - Я же гений все-таки.
- А можно еще вопрос? - улыбнулся Генма.
- О, прорвало, - фыркнул Сасори. - Ну давай свой вопрос.
- А почему ты согласился работать в Конохе?
Сасори уже раскрыл рот, чтобы ответить, но его прервал легкий стук в дверь. Затем, не дожидаясь ответа, посетитель нажал на дверную ручку, и в комнату проскользнула тоненькая девушка с розовыми волосами.
- Сасори-сан, я пришла, - с улыбкой произнесла Сакура, и слегка покраснела, заметив Генму.
- Сакура-сан... - немного ошеломленно пробормотал тот, глядя на нее широко раскрытыми глазами.
- Здравствуй, Генма, - Сакура немного смущенно засмеялась, как будто пытаясь оправдаться. - Сасори-сан, я принесла еды... И кни... Сасори-сан, ну почему Вы ничего не читаете?
- Ну вот видите! - с улыбкой произнесла Сакура, когда Генма закрыл за собой дверь и оставил ее и Сасори одних. - А Вы говорите, что Вас не любят.
- Поверь, этот человек - единственное исключение, - фыркнул Сасори, заканчивая работу над марионеткой. - То самое, которое подтверждает правило.
Он поднял голову и немного улыбнулся. За несколько недель, что прошли с того момента, как он согласился стать шиноби-смертником, Сасори так и не понял, почему Сакура все время старалась его приободрить. Почему она приходила почти каждый день, приносила еду, какие-то книжки?.. Почему улыбалась ему, почему говорила с ним, почему ждала его возвращения с миссий?..
Ее открытость и доброта по отношению к нему заставляли Сасори испытывать какое-то странное чувство одновременно благодарности и привязанности. Очень хотелось сделать что-нибудь именно для нее - для девочки, что сохранила ему жизнь. И он знал, что это могло бы быть.
- М-м... Сакура, - позвал он. Девушка прекратила протирать пыль с обосновавшихся в углу комнаты книг и обернулась.
- Да?
- Орочимару... - Сасори немного запнулся и нахмурился, - он по-прежнему интересует тебя?
Сакура моментально перестала улыбаться, и тонкие розовые брови сошлись на переносице. Она придвинула к себе табурет и села на него, оперевшись спиной о стену.
- И? Вы что-то слышали о нем? Что-нибудь новое?
- Нет, дело не в этом, - Сасори немного улыбнулся ее серьезности. - Понимаешь... Дело в том, что в свое время Орочимару находился у меня в подчинении, а значит, был несколько слабее меня.
- Да, Вы говорили, - сосредоточено кивнула Сакура, не понимая, к чему он клонит.
- Если твой... - Сасори замолчал, отвел взгляд в сторону и едва заметно облизнул губы, - твой друг... Если он у Орочимару, то мы могли бы... Я мог бы освободить его, - он снова посмотрел на Сакуру, ожидая ее реакции.
Сакура замерла. Перестала дышать, немного приоткрыла рот от удивления и ошарашено моргала.
- Подождите... - она тряхнула головой. - Но теперь... После стольких операций... разве это возможно?
- Почему нет? - улыбнулся он, вдохновленный тем, что девушка не вскочила с места и не стала отмахиваться от него с криками "Мне ничего не нужно от преступника!". Впрочем, Сасори знал, что она никогда бы не сказала ничего подобного.
- Я не знаю... Не знаю. Но как?
- Очень просто, - Сасори улыбнулся и указал Сакуре на кукольных крыс, столпившихся у его ног. - В чем-то они, безусловно, уступают марионеткам, сделанным из человеческих тел, но только не маневренностью. Наоборот, обладают возможностью проникать в самые маленькие щели, и...
- Нет-нет, - Сакура прервала вдохновенный рассказ Сасори о преимуществах его нынешнего оружия. - Я имела в виду почему. Почему Вы это делаете? - она выглядела действительно пораженной.
Сасори замолчал. Отвел взгляд, посмотрел в окно, за которым уже садилось солнце, окрашивая облака во все оттенки розового цвета.
Почему он это делал? Вернее, почему он хотел это сделать?
Впервые этот вопрос пришел к нему в тот самый момент, когда план вызволения дружка Сакуры у его бывшего подчиненного только начал оформляться в его голове. Представляя, как он смог бы справиться с Орочимару - даже в нынешнем своем положении, - строя многочисленные планы атаки на Деревню Скрытого Звука, он вдруг подумал: "А зачем?"
"К чему все это? Разве это имеет какой-либо смысл?"
Да, энтузиазм девчонки был заразителен, а поскольку Сасори предпочитал поменьше трепаться о своем темном прошлом, и Сакура практически никогда не умолкала в течение их встреч, то идея о спасении Саске - светлая мечта любого конохского шиноби, - зародившаяся в его голове, выглядела почти естественно. И все же... не слишком ли мелкая и незначительная причина?
Быть может, дело в том, что ему хотелось отомстить Орочимару. За то, что встретился с Сакурой, за то, что погиб, за то, что выжил, за все, что произошло с ним, несмотря на то, что Орочимару-то как раз и не был в этом виноват...
Быть может, его давило отсутствие силы, угнетало недоверие шиноби, бесило отношение к нему, установившееся в Конохе с того самого момента, как Хокаге представила его местным ниндзя. Быть может, он хотел доказать им, чего он стоит на самом деле... Усмехаясь, бросить сквозь зубы: "Да вы должны быть счастливы, что служите вместе со мной!"
Быть может, он был благодарен девчонке. Эта мысль уже много раз приходила к нему в голову, но он все время отметал ее: "Не может такого быть... Бред!"
Почему он согласился стать шиноби? Не девчонка, нет, просто очень хотелось жить.
Почему хотелось жить? Не девчонка, нет, надежда на возвращение в Акацки... хоть когда-нибудь.
Почему он хотел убить Орочимару и образумить соплячка - братца Итачи? Не девчонка, нет... а что?
А потом он смирился.
Смирился с тем, что Сакура стала что-то значить для него. Возможно, даже больше, чем Кисаме, который всегда вдохновлял Сасори тем, что действительно любил свою работу. Возможно, даже больше, чем Лидер, вызывающий в Сасори неподдельное восхищение. Возможно, даже больше, чем Дейдара с его поганой улыбочкой и не менее поганой манерой прибавлять к каждому произнесенному предложению похабное и насмешливое "да-а".
"Искусство - это бум, да-а... Искусство - это..."
Неужели кто-то действительно стал значить для него больше, чем Акацки? Что ж, это кто-то заслуживает поощрения...
- Ты мне очень нравишься, Сакура, - произнес вдруг он, почти помимо своей воли.
Удивленная улыбка сползла с лица Сакуры, и она уставилась на Сасори в абсолютном смятении.
- Простите... что?
- Я сказал, что ты мне нравишься, - Сасори поднял голову и улыбнулся, удивляясь, как легко, оказывается, говорить другому что-то теплое и приятное.
"Если еще когда-нибудь мне посчастливится встретить Дейдару... Черт, надо сказать ему, что он - неплохой парень... пожалуй, он и не знает, что я его не ненавижу," - Сасори улыбнулся своим мыслям и протянул руку, дотрагиваясь до ладони Сакуры.
- Я?.. Это Вы мне? - Сакура понимала, что вопрос довольно глупый, но, тем не менее, не могла удержаться от того, чтобы его задать. Она не понимала, как себя вести.
У нее не возникало желания врезать Сасори как следует, чтобы предупредить его об опасности дальнейших действий в ее отношении, как это происходило в случае с Наруто. Не было и желания броситься ему на шею и радостно объявить о взаимности этого его чувства, просто потому, что взаимным оно не было... или было? Сакура нахмурилась. В любом случае просто молчать в ответ на устремленный на нее взгляд, полный живой симпатии, она просто не могла. В конце концов, Сасори не Рок Ли, ему нужна хоть какая-то реакция.
- Так ты согласна?
"О, Господи! На что?!" - пронеслась паническая мысль в голове у Сакуры, но она решила ее не озвучивать, потому что ей не хотелось потерять уже вроде как завоеванное доверие Кукловода.
- Сакура! - осторожно позвал он. - У тебя испуганный вид.
- А?.. - Сакура очнулась. - Просто... Это довольно неожиданно, но все же... Я рада... Наверное, - Сакура стерла с лица глупую заискивающую улыбку, которая приклеилась к ее губам, когда она произносила эту фразу и снова посерьезнела.
- Ты ведь... любишь этого мальчишку, так? - Сасори не мог скрыть иронии в голосе. Как бы ни был хорош Саске - а по рассказам Сакуры, он был очень хорош - Сасори никак не мог стереть из своего сознания образ, созданный старшим Учихой: "Мальчишка довольно амбициозен... Не без основания, конечно, но все же размах его фантазии гораздо больше, чем размах его способностей. В том числе и умственных. Глупый, маленький. К сожалению, брат. Пришлось оставить его в живых, возможно, ему придет в голову идея о восстановлении клана, и его дети и прочие потомки не будут такими же придурками, как наши родители..."
- Саске-кун? - Сакура покраснела. - Он очень дорог мне.
Сдержав на языке отвратительное "ну разумеется", Сасори сразу перешел к чисто формальной стороне дела.
- Мы могли бы получить подобную миссию. Я имею в виду, я и ты. Я справлюсь с Орочимару, а ты с мальчишкой, идет?
Сакура приподняла брови.
- Справиться с Саске?
- Ты приведешь его обратно. Если он вступиться за Орочимару, я буду драться и с ним, могу сильно покалечить. Нужен человек, который приведет его обратно в деревню. К тому же, ты сможешь образумить его куда лучше, чем все напарники, которые были у меня до этого, вместе взятые, - улыбка. Она не должна ничего понять, потому что он не хочет...
- Ну... Хорошо. Я поговорю с Цунаде-сама... - Сакура по-прежнему не могла прийти в себя, все происходящее казалось странным, загадочным сном.
- Отлично. Тогда... почему бы не поговорить с ней сейчас? - Сасори быстро поглядел в окно, на глаз прикинув, который час. - Ты еще можешь застать ее?
- Так сразу? - Сакура широко раскрыла глаза от удивления.
- А чего ждать? - фыркнул Сасори. - Когда мне дадут миссию, с которой я не вернусь?
Сакура притихла. Снова это чувство, которое периодически возникает у нее при общении с Сасори, - безнадежность, жалость, тупая, ноющая боль где-то в груди. Неожиданно ощущаешь - он другой; он здесь не потому же, что и ты, он здесь, потому что у него нет другого выхода; он может погибнуть в любой момент, но у конохских шиноби это вызовет только улыбку... И все это так страшно, душно...
- Да, - тихо, хрипловато проговорила она. - Простите меня. Я поговорю с Хокаге-сама.
- Отлично.
Уже у двери Сакура обернулась.
- Уговорить Саске... - проговорила она, как будто для себя; нахмурилась - что-то здесь ей не нравилось. - Дотащить Саске... Не понимаю.
- Сакура, - Сасори немного встревожился ("Нет, она не должна понимать... только не..."). - Тебе лучше поторопиться.
Дверь за ней закрылась с легким щелчком. Сасори встал из-за стола, скинул плащ, прилег на кровать.
- Дотащить Саске... - тихонько передразнил он, глядя в потолок, озаренный розовым цветом - почти таким же розовым, как и волосы Сакуры. - Конечно. Кто ж его тащить-то будет? Уж не я - это точно. Я буду немного... - он тихо усмехнулся. - Немного ранен. Я если очень не повезет - даже немного мертв.
И снова вопрос: "Зачем?" И снова лица боевых товарищей, в калейдоскопе кружащихся прямо по светло-розовому потолку.
"Искусство - это бум, да-а... Искусство..."
"Тебе бы понравился мой широкий жест, Дей-кун".
- Хокаге-сама? - Сакура уже пару раз постучала в дверь кабинета Пятой, но ей никто не ответил, и она уже собиралась уходить, но с досады несильно потянула за ручку, и дверь распахнулась ей навстречу. Сакура сделала несколько шагов внутрь и теперь стояла у стола, перегнувшись через него и глядя на иероглиф, изображенный на спине плаща Цунаде. - Что Вы делаете?
Цунаде выбралась из-под стола и с достоинством тряхнула растрепавшимися светлыми волосами.
- Я кое-что придумала, - важно заявила она. - Если взять клетку у живого человека и... - Цунаде принялась выбирать грязь, застрявшую в волосах.
"Ну что же, медицина не стоит на месте," - философски подумала Сакура. Ее радовало, что, споткнувшись о неудачу с Сасори, ее учительница не опустила руки и продолжает двигаться в направлении великих медицинских открытий.
- Впрочем, ты, наверное, не за этим? - Цунаде еще не достаточно оформила свою мысль, когда ее ручка укатилась под стол, поэтому беззаботно переключилась на другую тему, тем более что ее падение было довольно позорным для взрослой женщины, пусть и слегка пьяной.
- Да, я... - Сакура запнулась, но быстро взяла себя в руки. - Я хотела бы попросить... Сасори ведь достаточно успешно справляется порученными ему миссиями, так?
- Да, вполне, - Цунаде кивнула. - Шизуне, правда, говорит, что его не очень любят... Не странно, в общем-то, но как-то это... нехорошо.
- До того, как Орочимару сможет завладеть телом Саске остается все меньше времени... Раньше мы ничего не предпринимали, потому что это очень опасно, но теперь… когда у нас есть шиноби, которым мы не дорожим...
Цунаде удивленно уставилась на Сакуру и даже помахала перед собой руками, пытаясь прийти в себя. Не может быть, чтобы она была настолько пьяна и неверно трактовала высказывания Сакуры, но с другой стороны... Не может же ее девочка так... так беззаботно отпускать шиноби, пусть и страшного преступника, на верную смерть.
- Подожди, подожди... Ты хочешь сказать... Ты хочешь, чтобы я послала Сасори к звуковикам? Предложила бы ему убить Орочимару?
- Я пойду с ним, - горячо заявила Сакура, глаза ее загорелись.
- Куда? В Деревню Скрытого Звука?!
- Да, - Сакура говорила уже не так убежденно. Тон учительницы насторожил ее. Когда Сасори говорил об этой миссии, все было достаточно просто, то есть совсем просто - от нее, Сакуры, ничего особенного не требовалось, с Орочимару должен был разбираться Сасори, но теперь... - Вы считаете, что это ему не по силам?
Цунаде задумалась.
- Он когда-то был сильнее Орочимару... Тот даже находился у него в подчинении, - продолжала Сакура убеждать свою наставницу.
- Все равно… - как-то растеряно произнесла Цунаде, откидываясь на спинку кресла. - Он очень слаб… Сравнивать его нынешнее состояние с тем, в котором он пребывал до вашей первой встречи, столь печально для него завершившейся, - это все равно, что сравнивать меня с Конохамару.
- Да нет же! - убежденно воскликнула Сакура. - Он ведь справляется с миссиями!
Цунаде вздохнула.
- Справляется, - кивнула она, остановив взгляд на Сакуре.
- Так почему же Вы не хотите дать нам шанс?
Цунаде хотела что-то сказать, но промолчала, сосредоточено глядя на свою ученицу. Она нахмурилась, немного повела головой из стороны в сторону, почесала бровь, - она была растеряна: пыталась понять, когда в отношения ее маленькой девочки и преступника класса "S" закралось это "мы".
- Сакура, не мне тебе объяснять, что рядовые миссии не идут ни в какое сравнение с тем, что ожидает вас, когда вы встретитесь с Орочимару!
- Вы называете тот кошмар, на который Вы посылали Сасори чуть ли не в одиночку все это время, рядовыми миссиями?! - возмущенно воскликнула Сакура не в силах сдержаться.
Цунаде поникла.
- Ну хорошо, - согласилась она. - Я признаю, что Сасори достаточно силен. Возможно, в чем-то он сильнее даже выдающихся шиноби Конохи - таких, как Хатаке и Маито... Но все же отсылать его к Орочимару я считаю слишком опасным, - твердо заключила Цунаде и сложила руки на груди, показывая, что это ее окончательное решение.
Сакура тяжело вздохнула. Ну что же, все годы, что она занималась со своей учительницей, она держала этот козырь в рукаве, и теперь, когда решается судьба Саске-кун, пришло время его использовать.
- Ну Цунаде-сама, ну пожалуйста, пожалуйста-пожалуйста!!! Очень-очень прошу!!! - Сакура состроила умоляющую мордашку и помахала руками в воздухе, как если бы плыла по-собачьи.
Цунаде несколько опешила от такой реакции своей ученицы.
- Э... Сакура... С тобой все в порядке?
- Нет, - Сакура наигранно опечалилась. - Мне очень-очень плохо, потому что Цунаде-сама не доверяет мне!!! Пожалуйста-пожалуйста!!!
- Сакура, но это же безумие... - страдальчески пробормотала Цунаде, понимая, что ей придется сдаться.
Сакура же, почувствовав, что Пятая уже готова ее отпустить, прекратила строить из себя дурочку, выпрямилась и решительно воскликнула:
- Мы вернем Саске-кун! Я обещаю! И сами вернемся! - и выставила вперед большой палец, как и Наруто пару лет назад, когда он обещал ей то же самое, что и сама Сакура сейчас обещала Цунаде.
Сакуре не терпелось попасть в Деревню Скрытого Звука, поэтому пешком они не пошли. Сасори только тихо поражался настойчивости девочки, которая без устали скакала с ветки на ветку вот уже несколько часов.
Чем ближе они подбирались к убежищу Орочимару, тем сильнее закипал азарт внутри Сасори. Он чувствовал, что его подчиненный вот уже совсем рядом. Интересно, знает ли Орочимару о том, что Сасори считают погибшим даже его бывшие товарищи из Акацки? И если знает, каково будет его удивление? В самом сердце рождался счастливый жестокий смех, который трудно было удержать в себе.
- Чему Вы улыбаетесь? - удивленно спросила Сакура, бросив на Сасори мимолетный взгляд через плечо.
- Он уже близко, - немного невпопад ответил Сасори, прикусив губу, чтобы не засмеяться в полный голос.
Сакура утвердительно кивнула, сделала еще пару прыжков и остановилась. Сасори бесшумно приземлился рядом с ней.
На полянке, непонятно откуда взявшейся посреди густого, почти непроходимого леса, стоял невысокий каменный домик с замысловатой крышей и лестницей, уходившей куда-то вглубь, в подземелья. Ветер шевелил ярко-зеленую траву вокруг домика, серенькая птица вспорхнула с крыши и скрылась в чаще леса.
Сасори едва мог скрыть разочарование.
- Это и есть Скрытая Деревня Звука? - лицо исказила скептическая усмешка.
- Нет, это убежище Орочимару. В деревню мы вошли около получаса назад, - спокойно ответила Сакура.
- Как?! - Сасори изумленно посмотрел на нее. - И на нас никто не напал?!
- Очевидно, местные наслышаны об Акацки и не пожелали так скоро распрощаться со своей жизнью, - она бросила выразительный взгляд на его плащ, с которым он так и не пожелал расстаться. - Верность верностью, но Орочимару же оставил им хоть немного мозгов...
Сасори фыркнул.
- Не пойдет. Акацки - секретная организация. Никто не знает, что означает этот плащ.
- Угу, - чрезмерно убежденно закивала Сакура, глядя на него, как на тяжело больного. - Точно, - и спрыгнула с ветви на полянку.
Сасори приподнял бровь.
"Она хочет сказать, что об Акацки всем известно? Бред. Быть того не может, - он тряхнул головой. - Хм... Надо будет сказать Лидеру... если хоть когда-нибудь его увижу".
Он спрыгнул вслед за Сакурой, которая будто приросла к земле перед входом в бункер.
- Что с тобой? - удивленно спросил Сасори.
- Т... там! - Сакура шумно сглотнула и указала тонким пальцем куда-то в темноту, распластавшуюся внизу лестницы. Рука Сакуры мелко дрожала, глаза были широко раскрыты.
Из темноты им навстречу двигалось больше полусотни людей с обезумевшими лицами и оружием на изготовку. Они не были марионетками, но их глаза были абсолютно пустыми. В них даже не было жадности, которую Сасори видел раньше в подчиненных Орочимару, должно быть, они уже совсем отчаялись получить от хозяина ту Силу, что он им обещал. Отчаялись и сражались тупо, без желания победить. Так не сражаются даже звери... так не сражается никто. А значит, они даже не соперники в этой битве. Усмехнувшись, Сасори отодвинул дрожащую Сакуру назад и сделал шаг по направлению к обезумевшей толпе.
Кровь фонтаном взъерошивалась из разодранных тел, иглы изрыгали яд, разрезая чужую плоть, тут и там скакали люди, пытавшиеся стряхнуть с себя намертво вцепившихся в них крыс. Плотные нити чакры опутывали жертв, а марионетки двигались дальше - и мягкая человеческая кожа трескалась, покрывалась длинными надрезами с сочившейся из них темной кровью. Сасори не позволил им приблизиться и на пару метров. Ему казалось, что время повернулось вспять и он вновь в той уничтоженной им стране, и не глупые рабы перед ним, а опытные шиноби...
Сасори счастливо смеялся, наклоняя голову то к правому, то к левому плечу и ни на секунду не закрывая глаз. Когда последний мужчина упал в полутора метрах от него, прохрипев что-то неразборчивое, Сасори откинул голову назад и удовлетворенно прикрыл глаза.
- Ну как тебе? - спросил он, лениво щурясь в нежном солнечном свете, пробивающемся сквозь листья деревьев. Спросил по привычке, будто соблюдая старый обряд, заведенный у них с Дейдарой:
"Ну как тебе?" - "Что я могу сказать, да... Искусство - это бум, да!"
Сакура больше не дрожала, но в ее глазах появилось какое-то безумное отчаяние. Она смотрела в одну точку, чуть приоткрыв рот, как будто пыталась что-то сказать. Услышав вопрос, Сакура еще больше погрустнела, в зеленых глазах вспыхнула непонятная боль. Она сомкнула губы, тревожно свела вместе тонкие брови, сжала кулаки.
- Эй? - Сасори не понимал, что с ней происходит. Он обернулся к ней, наклонил голову к левому плечу, как удивленная птица. - Что с тобой?
- Все в порядке! - Сакура натянуто улыбнулась и решительно подняла голову.
Сасори пожал плечами.
- Тогда пойдем.
Он снова повернулся ко входу в убежище Орочимару и зашагал вперед, осторожно обходя поваленные в кровавые кучи тела. Сакура молча пошла за ним.
- Пойдем, - едва слышно прошептала она, незаметно смахнув со щеки не вовремя скатившуюся слезу.
Наконец они миновали устланную трупами лестницу и ступили на холодный каменный пол подземелья. Прошли несколько метров и внезапно очутились в огромном зале с высоким потолком. Сакура отметила в Орочимару некоторую склонность к гигантомании и тихонько улыбнулась. Однако улыбка сразу исчезла с ее лица в тот момент, когда она увидела далеко впереди, у высоких, пафосных дверей, смутные очертания своего старого знакомого.
- Кабуто! - зло прошептала она, сжимая кулаки.
Сасори обернулся к ней и с детской непосредственностью ткнул пальцем в подручного Орочимару.
- Ты его знаешь?
Сакура кивнула.
- Да. Это Кабуто. Его воспитали конохские...
Но Сасори уже не слушал ее, снова глядя на медика.
- Кабуто? - громко позвал он.
Тот внезапно оказался прямо перед ними - насмешливый и очень довольный собой. Сакура вздрогнула. Неужели?..
"Техника мгновенного перемещения! - Сакура невольно прикусила губу от овладевшего ей волнения. - Очень немногим удавалось ее освоить... Для этого действительно нужен талант... Но, черт, раньше он ей не пользовался!.. Стал сильнее?"
Сасори же нисколько не удивился, как будто каждый день встречал подобных типов.
- Привет, - он улыбнулся. - Я так понимаю, ты тут кто-то наподобие секретаря? Не мог бы ты пригласить сюда Орочимару?
Кабуто немного опешил от такой наглости, но все же довольно быстро пришел в себя.
- Боюсь, вам не удастся с ним поговорить. Орочимару-сама не хочет никого видеть. Поэтому мне придется убить вас обоих.
Сасори вздохнул.
- Послушай, мальчик... Во-первых, не убить, а вступить в битву. Никогда не говори о том, что ты победитель, пока твой враг не лижет твои руки, признавая поражение. Я говорю это потому, - он обернулся, бросив взгляд на Сакуру, - что однажды я повел себя так же самоуверенно, как ты. Но человек, которому я пророчил смерть, одолел меня. А во-вторых... сматывайся, пока не поздно, - глаза Сасори зловеще блеснули в темноте.
- М-мальчик? - Кабуто едва сдерживал смех. - Кому ты говоришь это?
- Тебе.
- Ты? - Кабуто посмотрел на Сасори с наигранной жалостью. Только что по щеке не потрепал.
Сасори закатил глаза, показывая, что ему надоело пререкаться с Кабуто.
- Сколько тебе лет? - спросил он устало.
- Двадцать один.
- А мне тридцать, - спокойно ответил Сасори и услышал, как Сакура за его спиной невольно хихикнула. - Так что, мальчик, прочь с дороги. Иди лучше порно-книжонку себе купи, тебе уже можно...
Кабуто сжал зубы и отпрыгнул в сторону, собираясь атаковать.
- Я не позволю!..
- Оставь его, Кабуто, - прозвучал из глубины зала серьезный, немного скрипучий голос.
Кабуто резко обернулся. У высоких дверей стоял Орочимару.
- Но Орочимару-сама... - начал, было, он, но продолжать не стал. Орочимару широкими шагами двигался вперед, его лицо было непривычно серьезным и суровым. Подойдя к Кабуто, он тронул того за плечо и немного отодвинул в сторону.
- Он прав, Кабуто, - тихо проговорил Орочимару. - Тебе не стоит вмешиваться.
- Орочимару-сама... - Кабуто в отчаянии рванулся к нему, и Сакура поразилась, насколько искренними были глаза за круглыми стеклышками очков.
- Возьми девчонку, и идите внутрь. Это... - Орочимару немного улыбнулся и скользнул ладонью по плечу Кабуто вверх до раскрасневшейся в волнении щеки, - взрослый разговор.
Лицо Кабуто исказила гримаса непередаваемой боли, но он кивнул и отстранился от своего хозяина. Затем повернулся к Сакуре и взял ее за руку. И в глазах его вновь не было ни намека на искренность.
Они пошли в сторону высоких дверей. Сакура боялась обернуться, за спиной разливалась зловещая, давящая тишина. Страх сковал все ее тело, но она продолжала шагать следом за Кабуто, даже не пытаясь вырвать у него руку. Все равно, куда он ведет ее. Если Сасори победит, то вытащит ее отсюда. А если проиграет... об этом думать не хотелось.
Сакура не знала, сколько времени прошло. Звуки из зала, в котором они оставили Сасори и Орочимару, сюда не проникали, и непонятно было, завершается ли битва и кто побеждает. Кабуто, сидевший напротив нее, тупо смотрел в темноту и не предпринимал попыток напасть на девочку. Очевидно, его сильно задели слова Орочимару. А может быть, он чувствовал, что его действия уже ничего не решат.
- Послушайте, Кабуто, - тихонько проговорила Сакура после долгого молчания. - А где вы держите Саске-кун?
- А?.. - Кабуто поднял на Сакуру растерянный взгляд. - Саске-кун?..
- Да. Где он?
- В госпитале, - пожал плечами медик. - Он наконец-то смог отомстить... вот только Итачи был слишком хорошим бойцом для того, чтобы его можно было победить без тяжелых ранений.
- А Вы не могли бы отвести меня к нему? - робко пробормотала Сакура, чувствуя абсурдность своей просьбы.
Кабуто не ответил, только вдруг закашлялся и глянул на высокую дверь обезумевшими глазами. Затем, пошатываясь, поднялся с пола, навалился на тяжелое дерево, и двери в огромный зал распахнулись. Сакура тоже подскочила с места и в волнении выбежала из коридора.
Каменные стены были порядком измяты, будто сделанные из плотного картона. Кое-где камни продолжали медленно скатываться вниз по внушительным завалам, ужасно грохоча и поднимая в воздухе облака пыли. Посреди зала, тяжело дыша и едва заметно покачиваясь, стоял Сасори в разодранном плаще Акацки. Отовсюду к нему медленно подползали искалеченные, но все такие же верные марионетки. Его правая нога была согнута в колене, как будто стояла на каком-то выступе. Сакура шагнула вперед, пытаясь понять, что это.
- Орочимару-сама... - глухо прохрипел Кабуто у нее за спиной и рухнул на колени так, что Сакура испугалась - он их размозжит. Но Кабуто только сполз на пол и жалобно вскрикивал, не желая поверить в происходящее. Сакура отвернулась от него и снова шагнула вперед. Пыль, вздыбившаяся вокруг Сасори, наконец осела, и Сакура увидела, как Кукловод ногой прижимает к полу мертвое тело Орочимару.
Сакура не знала, что сказать. Да и что тут скажешь? Они победили. Они выполнили ровно половину своей миссии. Теперь пришло время заняться оставшимся делом.
Она обернулась и окликнула Кабуто.
- Эй! Где у вас тут госпиталь?
Кабуто, по-прежнему сидящий на коленях на полу и отчаянно шевеливший губами, поднял на нее отрешенный взгляд. Потом его лицо исказилось болью, но он все же поднял руку и махнул куда-то вбок, очевидно, указывая направление, в котором ей следовало двигаться.
Сакура обернулась, не дойдя лишь пары шагов до маленькой дверцы, на удивление не заваленной камнями. Ее поражало, что Сасори, с таким азартом расправившийся с толпой у входа, сейчас ничего не говорил и никак не пытался привлечь ее внимание.
Внезапно она увидела, как Кабуто бесшумно поднимается с пола, достает откуда-то кунай и метко кидает его прямо в Сасори. Доля секунды ушла у Сакуры на то, чтобы понять, почему Сасори не уворачивается, хотя и стоит боком к Кабуто: он просто его не видит, поскольку левый глаз ему удалили еще несколько месяцев назад, и теперь тот мирно обитал в глазнице Сая.
- Сасори-сан, слева! - в отчаянии выкрикнула Сакура.
Сасори как будто очнулся ото сна, когда услышал свое имя. Полузакрытые от усталости глаза широко распахнулись, но в тот же момент он понял, что просто не может сдвинуться с места. Марионетки, не получавшие от хозяина никакого сигнала продолжали стекаться к нему со всех уголков огромного зала, но ни одна из них - он чувствовал это - и не подумала встать на его защиту. По-настоящему Сасори привел в себя чавкающий хруст, с которым металл входит в человеческую плоть.
"Надо же, добил, скотина," - отстраненно подумал Сасори, удивляясь, что не чувствует боли. Желая в последний раз посмотреть на мальчишку, с которым он пререкался до битвы с Орочимару, Сасори лениво повернул голову налево.
Прямо у него перед носом оказалась окровавленная ладонь с пронзившим ее кунаем. Тонкие пальцы подрагивали, по бледной коже вниз катились крупные капли темно-красной крови - катились и падали на пыльный пол толстыми яркими кружочками. Казалось, кто-то хотел защитить его от летевшего куная, схватив его голову и насильно отклонив в сторону, - раз уж него самого нет сил уклониться - но не успел, и холодный металл пронзил руку спасителя на полдороге.
- Ах... - Сасори услышал за своей спиной тяжелой дыхание. - Сасори-сан... Осторожнее...
- Сакура, - рассеяно пробормотал он, узнав голос.
Затем он увидел, как Сакура как будто вспыхнула ненавистью, выдернула кунай из раненой ладони и, схватив его здоровой рукой, бросилась на Кабуто, будто разъяренная кошка. Тому хватило пары ударов - просто потому, что смертельный удар ему же нанес Сасори: Кабуто не выживет без Орочимару. Дело не в Проклятой Печати - у Кабуто ее нет - дело не в какой-то особенной силе, дарованной ему Орочимару, - после смерти хозяина он все так же силен. Он просто не выживет. Как не выживет Сасори без Лидера. На самом деле чувства мальчишки были прозрачны для Сасори, поэтому Кукловод знал: фактически, мальчишка уже был мертв.
"Вопрос был только в том, прихватишь ты меня с собой или нет... - усмехнувшись, подумал Сасори. - Но кажется, я ей нужен".
Сасори в последний раз пошатнулся и упал сверху на погибшего Орочимару.
Сакура сидела на вертящемся стуле у больничной койки и периодически, отталкиваясь ногой от пола, совершала полный оборот, и снова смотрела на бледного парнишку, изрисованного вдоль и поперек заговоренными чернилами. С одной стороны ей было обидно, что в то время, когда все ее товарищи находились рядом с Саске, она, его спасительница, должна была следить за состоянием Сасори, но с другой стороны, она была рада своему внезапному одиночеству. Здесь, в тишине и спокойствии, она могла наконец прийти в себя после того, что произошло.
Внезапно Сакура прекратила вертеться и замерла, глядя на Сасори. Тот хмурился и тихо хрипел, пытаясь открыть глаза.
Во время битвы с Орочимару ему здорово досталось. Скорее всего, он не рассчитывал на подобный исход, иначе не предложил бы Сакуре эту миссию... или предложил бы? В любом случае, ей пришлось тащить обратно в деревню не только Саске, который так и не пришел в сознание, но и Сасори.
- Кхе, - Сасори сжал простыню в кулаке и, резко открыв глаза, сел на постели.
Сакура моментально подскочила на своем стуле, от чего тот с грохотом опрокинулся, и бросилась к нему.
- Подождите! - она схватила Сасори за плечи и аккуратно уложила его обратно на кровать. - Вам нельзя двигаться.
- Э... Это почему? - дыхание Сасори было тяжелым и немного взволнованным. Слова давались ему с трудом, голос срывался на полузадушенный хрип.
Сакура остановила его, положив пальцы ему на губы.
- И говорить, - тихо прошептала она. - И говорить Вам тоже нельзя.
Девушка долго всматривалась в единственный глаз Сасори, пытаясь без слов понять, что ему нужно.
- Давайте так: я буду задавать вопросы, а Вы будете давать мне сигналы. Если ответ положительный - моргните два раза, если отрицательный - один раз. Хорошо?
Сасори утвердительно моргнул два раза и с интересом уставился на девушку. Та растеряно оглянулась и спросила наугад:
- Хотите пить?
Сасори помотал головой, но потом, будто очнувшись, сильно зажмурился.
- Есть?
Снова отрицательный ответ.
- М... может быть, спать?
Сасори приподнял одну бровь, как бы напоминая, что он только что проснулся.
- Ну хорошо, - Сакура наконец убрала свои пальцы с его губ. - Чего Вы в таком случае хотите?
- Я... - голос был тихим и едва заметно поскрипывал, - Я хочу... знать, что про... произошло... Как... этот парень... твой... как он?
- Саске-кун? - догадалась Сакура.
Сасори кивнул, затем, придерживаясь их маленького договора, моргнул два раза, притянул к себе левую ладонь Сакуры. Та немного удивленно дернулась, но руки не убрала и снова накрыла кончиками пальцев его рот.
- С ним все в порядке, - спокойно ответила она. - Скорее всего, он без особого разочарования вернется на службу в Конохе, поскольку теперь его главная цель осуществлена - Итачи мертв, и...
Сакура продолжала говорить, как будто не заметив, что Сасори побледнел и уставился остекленевшим глазом в потолок. Он шокировано, криво усмехнулся, говоря себе, что это не может быть правдой, это не должно быть правдой, Итачи не мог быть мертв, и не потому что брат не мог убить его, а просто потому что... не мог... Итачи не мог быть мертв. Нет. Это какая-то глупая шутка.
- А! - Сакура внезапно вскрикнула и попыталась одернуть руку. - Отпустите! Мне больно!
Сасори вынырнул из собственных мыслей и отрешенно глянул на нее. Похоже, он так глубоко ушел в себя, а Сакура так увлеченно рассказывала о достижениях Саске, что оба они не заметили, как кончики ее пальцев скользнули в его приоткрытый от удивления и растерянности рот, и обнаружили это только тогда, когда Сасори, не желая верить в смерть Итачи, в отчаянии сжал зубы.
Кукловод выпустил пальцы Сакуры изо рта, на прощание подтолкнув их языком, и вопреки всем запретам сел на постели. Сакура не стала его одергивать, только подняла с пола табуретку и уселась на нее, встряхивая укушенной ладонью.
- Да что с Вами? - возмущенно спросила она, оценивая ущерб, нанесенный ей зубами Сасори. Впрочем, его укус был почти нежным: на коже остались лишь немного потемневшие следы.
- Ты сказала, что Итачи мертв?
Сакура подняла голову.
- Да. А что такое?
- Этого не может быть, - тупо проговорил Сасори, едва сохраняя остатки самообладания.
- Почему? - Сакура догадывалась, что это всего лишь отчаяние, но на всякий случай уточнила: с Акацки станется.